Сетевая
Словесность
КНИЖНАЯ
ПОЛКА
Альманах ИЛЬЯ
2004
Ежегодный альманах "Илья (Дом Ильи)" издается Фондом памяти Ильи Тюрина с 2002 года по итогам литературной премии памяти Ильи Тюрина - ИЛЬЯ-ПРЕМИИ. Альманах построен по принципу "дома": есть "парадный вход", "холл и лестница", "гостиная", "детская", "кухня", даже "чердак" и "крыша"...
[Дополнительная информация]

"Илья", вып.1, 2 - М., Грааль, 2004 г., 304 стр.

"Илья", вып.3 - М., Футурум-БМ, 2004 г., 320 стр.



Ежегодный альманах "Илья (Дом Ильи)" издается Фондом памяти Ильи Тюрина с 2002 года по итогам литературной премии памяти Ильи Тюрина - ИЛЬЯ-ПРЕМИИ. Альманах построен по принципу "дома": есть "парадный вход", "холл и лестница", "гостиная", "детская", "кухня", даже "чердак" и "крыша"...

Наряду с работами 19-летнего московского поэта и философа Ильи Тюрина (1980-1999) ilyadom.russ.ru/dit4floor2 и лауреатов и финалистов ИЛЬЯ-ПРЕМИИ ilyadom.russ.ru/dit2holl/dit2ilyapremia в альманахе публикуются произведения известных российских поэтов, писателей и критиков - таких, как


Кроме больших подборок стихов обладателей Гран-при разных лет (в 3-м выпуске, к примеру, опубликована книга в альманахе лауреата Илья-Премии’2002 Анны Павловской (Минск) А я, точно Божия птица..., в альманахе публикуются


Альманах иллюстрирован фотографиями и рисунками авторов. Оригинальное оформление делает ежегодник заметным и в дизайнерском отношении.





Альманах "ИЛЬЯ", №1:



...Дом для пешехода

Уже постольку означает грусть,

Поскольку в нем тот знает оба входа:

Парадный первый, видный исподволь,

Как будто боль его внутриутробна -

Но вещь сама перерастает в боль,

Когда второй предвидеть мы способны.


Илья Тюрин "Черная лестница", 28.05.97



Итак, составители этого альманаха, решили сделать то, что от веку делают люди, чтобы жить: строят дом - защиту и обиталище своих бренных тел и, вроде бы, бессмертных душ. Дом - где человеки рождаются и умирают, где густо и разноречиво растут высший смысл и великая бессмыслица нашего существования - во все времена был и остается местом сколь обыденным, столь и непростым. Вот почему, когда речь зашла об издании, продолжающем все, что было Ильей Тюриным так блистательно начато, сомнений практически не было: это должен быть Дом Ильи.

И все-таки первый выпуск альманаха "Илья", который имеет и второе название - "Дом Ильи", создавался не только ради памяти о безвременно ушедшем поэте и философе. Были задача и упование - населить его голосами ныне живущих. Пусть придут в этот Дом все, кто захочет поделиться своим - по поводу и без повода. Пусть продолжится стройка Дома, где будет хорошо каждому - именитому и начинающему, молодому и не слишком, всем, кто не чужд издревле почтенной привычке думать и складывать буквы в слова.



ЯРОСЛАВ ЕРЕМЕЕВ


* * *


На льду не строятся, но замки из песка

И воздуха он выдержит до лета:

Растает все, но будут плавать где-то

Ворота, цепи, башни-облака.


Не все то золото, что манит нас века.

Пусть в перышках жар-птичьего рассвета

Растает сон, но будут плавать где-то

Ворота, цепи, башни-облака.

Душа не яблоко - ее не тянет вниз.

В воздушный замок следует карета...

Растаем мы, но будем плавать где-то,

Смотреть на вас из облачных кулис



ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ


* * *


Не сейчас, не нынешним сентябрем,

был я равным в стае других пираний.

А теперь вот сделался дикарем

и чураюсь шумных больших компаний.

И не смысля, в сущности, ни аза

ни в одном из русских больных вопросов,

я спешу порою залить глаза,

не дождавшись вечера и морозов -

при которых зыблется бирюза

над непаханой целиной заносов...

Вот тогда, считай, на излете дней,

я порой завидую лишь породе

старика, игравшего "Yesterday"

на баяне в сумрачном переходе.



АНДРЕЙ КУЛЬБА


ОТЧАЯНИЕ ПТИЦ


В свой мозг воробьиный

человек помещает миры,

времена и царства в дырявый грецкий орех,

в пылающий Крит,

где смерть - продолженье игры,

в которой металлы и камни продвинулись дальше всех.

В миниатюрном мире

жить, как нигде, легко:

все звуки подобны травам и тень

обретает плоть.

Сохнет ветка смородины, ребенок сосет молоко.

Хватит, не надо больше.

Все хорошо, Господь.



ИЛЬЯ ТЮРИН


ОСЕНЬ


Я не думал дожить до тебя - так и стало, не дожил.

Если что-то выводит рука, в том вины ни ее, ни моей

Ни на грош: только долг. Я мучительно помню и должен

Все своей же душе. Все, что сказано было при ней.

Поворот, поворот. Пахнет свет? Или улица тоже

И слегка молода, и настолько в обрез коротка,

Что при первой возможности рвется на запахи, точно

Пес во тьму с поводка.

Мостовая и ночь как набор существительных в речи,

Скачут: младшая бросит другая, спеша, подберет,

Устремляясь обратно все больше на ощупь, все реже,

Чем трамваи вперед.


Пятница, 13.09.96





Альманах "ИЛЬЯ", №2:



Ценитель:

...Моё "как будто" в речи мне дороже

Всех прочих заостренных слов её.

Оно не то, чтоб связывает вместе

Два смысла, но угадывает щель

Меж них, и добровольно окликает

Один от пары голосом другого, -

И эхом возвращается ответ.

Такая перекличка на секунду

Как будто освещает все вокруг,

И то, что целым кажется в молчанье,

Страдает порознь - и кричит от боли.


Илья ТЮРИН, "Шекспир" (сцены), 1997



Тема второго выпуска альманаха подсказана Надеждой Гашевой (Пермь), которая в письме в редакцию обратила внимание на то, что "какая-то незримая цепь связывает поэтов (например, поэтов прошлого, даже далекого, с поэтами современными; живущих в разных городах, странах, частях света и т. д.). Они явственно (или скрыто) окликают друг друга, и не только смыслом, метафорой, образом, но порой и рифмой, ритмикой". Именно это выходило и из накопленного для нового альманаха материала: перекличка между творческими люди идет каждую минуту - надо только этот "звук неосознанный" услышать и представить читателю. Константин Иванов (Новосибирск) читает книгу Ильи "Письмо" и приходит к выводу, что "она - первая весть из будущего, она приоткрыла, какой может стать и станет русская литература, если ей ничто не помешает"... Из крохотной цитаты в статье Ильи "Русская диссидентская поэзия ХlХ-ХХ веков" и размышлений над судьбами третьей волны эмиграции появляется статья Натальи Рожковой "Нам станет весело и светло"... Стихотворение Бориса Гашева "Лодочка" не случайно переплавляется в письмо Татьяны Сопиной (Вологда)... Или - новая книга Марины Кудимовой "Столько большой воды", глава из которой помещена в "Кабинете". Да здесь все - перекличка! Даром, что ли, ей дан автором подзаголовок: "Аквапоэтика: Александр Пушкин, Иосиф Бродский, Илья Тюрин"?!... И даже встреча с писательницей Дженни Луис (Оксфорд) и ее сыном Эдвардом - тоже перекличка: через границы, но сердца с сердцем...



ДМИТРИЙ МОЛДАВСКИЙ (Кубинка)


* * *


И да простится мне

ради твоих молитв,

ради твоих чудес

то, что, живя в стране,

не прекращавшей битв,

я ни в одну не влез;


то, что, живя в миру,

рвущемся на куски,

я уцелею весь;

что ни одной - умру

даже когда! - строки

я не оставлю здесь;


что ни одной душе

не преподал урок,

собственную губя;

что никого уже

после любить не мог

тот, кто любил тебя;


что никого не спас -

враг он мне, или друг,

полон он, или пуст, -

ради вот этих глаз,

ради вот этих рук

мне да простится пусть!



АННА ПАВЛОВСКАЯ (Минск)


***


Мне муторно от страха,

Тупая боль в глазах.

Луна, как черепаха,

Ползет на небесах.


И темнота, и крыши,

Как плахи... Страшный Суд.

Опять придут бесстыже

И паспорт заберут.


И скажут, забирая:

"На все тебе три дня"...

Москва моя родная,

За что ты так меня?!


Спросить бы у прохожих -

Идти теперь куда?

Я думала, я - Божья,

А ты мне - лимита.


Я что тебе - заноза?

Тротил? туберкулез?

Светляк звезды сквозь слезы

В зрачки ко мне заполз...


Далекие, чужие

Грохочут поезда...

Я - твой поэт, Россия!

А ты мне - лимита...



ПАВЕЛ ЧЕЧЁТКИН (Пермь)

АВТОБИОГРАФИЯ


Пока я грёб по жизни рваным кедом,

Моя перегулявшая родня

Грузилась перед шёлковым последом

И всё со страхом щупала меня.


Крутясь юлой с колена на колено,

По воле озадаченных сычей

Мои неодинаковые гены

Укладывались вроде кирпичей.


И башенкой, утоптанной работать

Опорой дома пьяного стыда,

- Икона! - под накинутую копоть

Я был сокрыт на долгие года.


А там любой, почти на дармовщину

Берущий воздух комнаты в наём,

Мог вычертить любую чертовщину

На потемневшем образе моём.


И долго так - противно и без спешки -

Шагали дни по воздуху в загон.

На небе духи лопали пельмешки -

Сочились слёзы с каменных икон.


Пока, привстав от битого корыта,

Моя осатаневшая родня,

Крутя ключом на темечке зенита,

Перевернула небо на меня.


И Божий зрак, мной тронутый в зеницу

В кривых натёках ангельской слюны,

Сквозь едкий дым, как через рукавицу,

Учуял жар от каменной стены.


И воцарив минутное затишье,

Господь познал,

и выполол,

и мне

Велел расти, башкой сдвигая крыши,

Ступнями оставаясь на говне.


И так расту, ломая, как орешки,

Стальные гроздья звёздной мишуры.

Повыше - духи. Лопают пельмешки.

Пока сидят.

Но только - до поры.





Альманах "ИЛЬЯ", №3:



...Сквозь нас вы видите, что мир не нов,

А плавает, как скорлупа, в прошедшем:

Меня считают выходцем миров,

Но ни один не называл Вошедшим.


Илья ТЮРИН "Потомству", 3.05.97



В мае 1997-го, когда Илья писал это стихотворение, само обращение - потомству - казалось высокопарным. Какое уж тут потомство, если Илюше в тот момент не было и семнадцати! Но поэт видит дальше обычных людей. Стихи оказались не только вещими, но и завещанными... За пять лет со дня гибели Ильи Тюрина вокруг его имени и наследия объединились творческие люди разного возраста, профессий, даже мировоззрения, но которых именно и пристало назвать этим редко употребляемым в обиходе, несколько странным словом. К потомству (и никак иначе!) на поэтической стезе обращено это горькое напоминание, "что мир не нов, а плавает как скорлупа в прошедшем", и предостережение, что "не решить годам, чье превосходство или первородство". Видимо, из такого вот осознания когда-то и родились необязательные, но священные, если они все-таки посещают человека, чувства: память и благодарность.

В третьей книжке альманаха собрался уже сложившийся, постоянный круг авторов. Настолько постоянный, что однажды это подвигло члена жюри Илья-Премии Юрия Беликова даже ввести новый литературный термин: "поэты группы "Илья". Но конечно, каждый сам для себя определяет свое присутствие в Доме Ильи. Мы же гордимся всеми его обитателями и не закрываем двери перед вновь входящими. Мало того! Мы с нетерпением ждем и тех, кто еще только в пути.



КОНСТАНТИН БЕЛОУСОВ (Бийск)

КАФЕ


Ходили голуби в кафе

Вокруг сидящих К. и Н.

К. стало дурно от конфет.

Н. оттого, что много стен.


Росла послушная герань,

А на салфетках корабли

Неслись под парусами в рай:

в уборной хлорку развели.


Полуденный мурлыкал зной,

Вдруг рев турбин и два крыла -

Младенец плюхнулся в окно

(сквозь рябь нагретого стекла).


К дверям русалка подплыла,

Всегда открытым в черный день.

К ней пододвинулись тела

Трех скверно сделанных людей.


Так Слово, бывшее в начале,

Преображали без конца

Над тихим омутом печали

Кривые зеркала Лица.



ЕЛЕНА ГОНЧАРОВА (Ставрополь)

* * *


С боговых пиршеств -

Парочку строчек.

Космосу - вирши,

Телу - червончик.

Стиснутым ямбом,

Смятым хореем

С альфы - на лямбду,

С мачты - на рею.

Рваной рубахой

Смог перебиться:

Охай и ахай -

Внемлет столица.

Кровью вскормили

Звёзды на башнях.

Жив? - Обессилел...

Счастлива? - Страшно!

В пьяном застолье

Выкрикнут: "Горько".

Сколько мы стоим?

Стоим ли столько?..



* * *


Высоко, но не здесь

Навсегда, но не в нас.

Пара рваная взвесь.

Пара прерванных фраз.

На морозце легко

Снежный лепится ком.

Ты помашешь рукой,

Я отвечу кивком.

И шагну наугад,

Слишком бодро уйду

Ни вперед, ни назад -

В высоту, в высоту!


вечна рекопись вод -

так читайте до смерти,

и пишите до смерти,

и любите до смерти

эту рукопись от...



МАРИЯ КОНДРАТОВА (ЕКАТЕРИНБУРГ)


ВАВИЛОН


Да, с корабля на бал,

но с похорон...

куда бежать мне от тоски вчерашней?

Здесь город был.

И звался Вавилон.

Я плачу над его последней башней.


На бал! На бал!

Кто не успел, пропал!

Базарный день ластится, как блудница.

Здесь город был,

и город этот пал.

Но тень его легла в мои глазницы.


Несут тюки,

меняют пятаки,

и дочерей подкладывают свиньям,

смерть весела,

а сумерки легки

народу, что как иго сбросил имя.


Веселие и смех

со всех сторон

и бойкая торговля днем вчерашним,

родимый край,

родимый Вавилон,

на сувениры проданная башня...



НАТАЛЬЯ МАКУНИ

С ПОДТЕКСТОМ


Встал поэт в четыре ночи

(Вдохновенье, твою мать!).

Он писал кривые строчки

(Лучше б было не писать!),

А потом стул отодвинул,

С яростью на все взглянул...

И швырнул листок в корзину.

И, забыв о нем, заснул.

А листок всю ночь шептался

С фантиками от конфет,

Возмущался, сокрушался,

Что его почти уж нет!

Будет он лежать в помойке

Неопределенный срок.

Недописанные строки.

Нет прекрасней этих строк!

Жаль, что стих тот не написан!

Жаль, листок тот не найти!

Ненаписанные письма.

Непройденные пути.

Нестанцованные танцы.

Миллиарды нежных слов.

Несгоревшие румянцы.

Нерожденная любовь.

В небо серое и злое

Улетит моя мольба.

Нам не встретиться с тобою,

Не написана судьба.

Мы друг друга не встречали

И не ведали тоски.

Ты в конце был, я в начале

Ненаписанной строки...



ЛЮБОВЬ САДАКОВА (Киров)

* * *


Дождь прошел. Еще дымится,

чуть светлея, небосвод.

С шумом выпорхнули птицы,

вспомнив тысячу забот.


Треугольником и кругом,

косяком и по прямой -

репетируют разлуку,

назубок усвоив роль.


В светлую печаль одета

разнородных листьев смесь.

По особым вздохам ветра

осень чувствуется здесь.


Горький дым как признак ходит

меж костров и костерков.

Грустный шорох думы сводит

в точку выплеска стихов.


Примощусь на сером камне,

чтоб подумать не спеша,

как светла в небесной капле

преломленная душа.

Страница,  на  которой  Вы  сможете  купить  журнал




Сетевая
Словесность
КНИЖНАЯ
ПОЛКА