|
Черный плащ немецкого господинаСимферополь
ОАО СГТ
2009264 стр.ISBN: 978-966-174-116-3Роман "Черный плащ немецкого господина", вошедший в десятку лучших произведений в номинации "крупная проза" престижной Русской премии-2008, начинается с того, что бывший инженер, а ныне безработный, Павел Шумаков покупает в "секонд хэнде" черный плащ, после чего все вокруг него начинает меняться с головокружительной быстротой... Уже по пути из магазина он нежданно обретает работу, о которой не смел и мечтать. Также внезапно вокруг холостяка, годами коротавшего вечера в обществе телевизора, появляются красивые женщины; его посылают в заграничные командировки... В одной из них, в Германии, Павлу показывают фотографию молодого человека, который очень похож на него. Личность и жизнь известного архитектора потрясают своей неординарностью. Что ж, каждому - свое, не всем быть богатыми и знаменитыми... Очередная командировка заканчивается, завтра он снова будет дома. Но - будет ли? Ночной телефонный звонок ставит все с ног на голову. Ему сообщают, что он в большой опасности и должен быстро сделать очень непростой выбор...
В книгу вошли роман и десять рассказов известной крымской писательницы.СЛАВА и СЛАВКА
Рассказ
Снился зал, полный людей, которые стоя громко хлопали, а она подходила к краю сцены вместе с другими артистами и кланялась. И хотя на сцене она была не одна, Славка точно знала, что хлопают, главным образом, ей. А может быть, только ей. И проснулась с отчетливым осознанием того, что обязательно станет знаменитой.
Она долго не могла решить, какую выбрать специальность. Все подруги и одноклассники давно готовились к поступлению в институты, колледжи, училища, а кто-то и работу уже подыскал, только она никак не могла определиться, куда же ей идти? А тут сразу все стало на свои места.
Сон этот случился как раз перед выпускным экзаменом по математике, по которой ей, - и это в лучшем случае! - светил самый, что ни на есть, средний балл. Но она больше не волновалась. Математика ей вряд ли пригодится. Потому что она будет артисткой.
"Го-о-споди... - округлила мать глаза, когда Славка объявила, что едет поступать в театральное. И не куда-нибудь, а в Москву. - Вот уж точно, не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать! Кто ж тебя туда возьмет? Там талант нужен. А ты даже в школьной самодеятельности никогда не участвовала!"
Это было не совсем так - Славка участвовала. В первом классе выходила на сцену в сарафане и платочке, танцевала вместе с другими матрешками. И снежинкой была на школьном новогоднем празднике - в первом, втором, и в третьем классах. В четвертом ездила к тетке в гости, и на елку в своей школе не попала. В пятом, опять же, не ходила, на этот раз из-за ангины. А в шестом соседка подарила ей костюм Бабы-Яги, и Славка подготовила танец с метлой. Думала, это будет круто. Заявится в школу в маске с огромным носом-крючком, в седом парике, в пестрой юбке с заплатками - никто не узнает! Уже считала, что приз за лучший костюм у нее в кармане. Давясь от смеха, примеряла перед зеркалом новогодний наряд. Но никто юмора не понял и костюма не оценил. Успехом на том новогоднем балу пользовалась Танька Седельникова в костюме Мальвины, с выкрашенными синькой волосами. Ей и главный приз достался - фотоаппарат, и Толик Ивлев в костюме рыцаря танцевал с ней несколько раз. А Славку ни разу не пригласил, хотя сидели они за одной партой. Вернувшись домой задолго до окончания праздника, она проплакала пару часов и твердо решила - больше никогда никаких маскарадных костюмов. И к следующему Новому году потребовала праздничное платье. В начале декабря купила журнал мод и самую дорогую, какая только оказалась на тот момент в магазине, ткань. И исполнение в тот год тоже было самым лучшим. Сестра матери, работающая в ателье и стонущая от обилия заказов в предновогодние дни, отложила в сторону срочную работу и сшила племяннице платье. Но, когда та явилась с такой же просьбой перед восьмым марта, указала на стул перед швейной машинкой. "Сама сошьешь". "Сама? - испугалась Славка. - Да я же испорчу!". "Под моим чутким руководством не испортишь", - усмехнулась тетка. К собственному удивлению, Славка платье сшила. К лету еще одно, к следующему Новому году еще. Шить понравилось. К концу школы она уже смело кромсала самые дорогие ткани.
Славка умела добиваться своего.
Так и с театральным. Несмотря на сопротивление родителей, уговоры учителей и знакомых, поехала-таки в Москву. И, что самое удивительное, поступила! Когда позвонила домой, чтобы сообщить, что принята, мать не поверила. И никто не верил, когда сногсшибательная новость бежала по цепочке родственников и знакомых. Понимающе переглядывались. Скрывают правду. Небось, на завод какой устроилась, стыдно-то возвращаться не солоно хлебавши. Не поступила Славка, куда ей! Не красавица. Да и таланту, откуда взяться? В самом деле, в их большой рабоче-крестьянской семье артистов не водилось. Только когда после первой сессии Славка, отощавшая и счастливая, приехала домой на каникулы и привезла зачетку, ей, наконец, поверили.
Училась не хуже других. Бывали взлеты - спектакль "Тунеядки" на втором курсе, - бывали и падения - едва не отчислили за пропуски с третьего. А все из-за того парня из университета, который не одной ей голову морочил! "Если Бог дал талант, - Аделаида Викентьевна буравила будущих артистов глазками мышиного цвета из-под седых, клокастых бровей, - святой ваш долг шлифовать его день и ночь". И хотя Славка не знала наверняка, оказал ли лично ей Господь такую милость, она старалась. И бывали моменты, когда являлась-таки уверенность в своих силах. Она себя еще покажет! Впрочем, это не мешало ей подпирать стену на очередном вечере встречи выпускников. Одноклассники относились к ней по-прежнему - не замечали. Что с того, что она в театральном учится, ну, просто повезло. В то время как корреспондентка местной городской газеты, заочница Танька Седельникова танцевала без перерыва. А ведь она уже была замужем! Они с Ивлевым сразу после школы поженились.
Лето перед последним курсом выдалось жарким. Прогостив у родителей июль, Славка август планировала провести на море - благо от дома ехать недалеко, всего какая-то сотня километров. Очень хотелось, вернувшись в сентябре в училище, щеголять бронзовым загаром, который, надо сказать, очень ей шел. Но не получилось. В самый разгар овощеуборочных работ у бабушки случился гипертонический криз, и врачи запретили ей не то, что работать на августовской жаре, но даже из дома выходить. Вместо моря пришлось Славке ехать в деревню. Надо же было кому-то расправиться с горой красных помидор, перцев и всякой огородной мелочи, которую каждый год в несметных количествах - неизвестно зачем! - выращивала бабушка. И вместо того, чтобы лениво нежиться на пляже, Славка остервенело вертела ручку примитивной соковыжималки, заготавливая на зиму томатный сок. Потом под неусыпным надзором бабушки, сидящей в углу в старом кресле, укладывала в банки огурцы и помидоры и заливала их маринадом. Потом консервировала кабачки. Вскоре батарея банок, бутылей и бутылок заполнила все углы, столы и подстолья летней кухни. Теперь их следовало отправить на зимовку в погреб. Сущий пустяк, стащить все это вниз по длинной лестнице, на глубину в десять метров, думала Славка с грустной иронией. Солнце клонилось к горизонту, когда она, наконец, переволокла все закатки во двор. И уже открыла, было, крышку погреба, когда ее кто-то окликнул. Славка обернулась.
Следующую минуту своей жизни она запомнила навсегда.
Потому что по ту сторону низкого заборчика стоял... принц. В черных, безукоризненно отутюженных брюках - клеш, в белоснежной рубашке и бескозырке с ленточками, золотые буквы на которой просто ослепили ее своим невероятным блеском. Моряк что-то спрашивал, а она стояла, оглушенная чудным видением, с единой мыслью в голове - выглядит, наверное, просто страшилой в своем старом сарафане со всклоченными от жары и работы волосами. Одним словом, молчала, как последняя идиотка. Но, наконец, до нее дошло то, о чем он спрашивал. Приехал к друзьям, которые тут проживают, но...
- Крайний дом, крыша железная, - кое-как произнесла она, снова обретая дар речи.
Принц кивнул, но почему-то сразу не ушел. Стоял и, улыбаясь, смотрел на нее. Улыбка у него была еще более ослепительной, чем сияние букв на лентах. Наверное, Славка дико смешно выглядела. Наверное, была похожа на заросшего пуделя со своими с весны не стрижеными волосами.
А он вдруг спросил, кивнув на армию банок, выстроившуюся у ее ног: "Можно помочь?" И, не дождавшись ответа, перемахнул через забор, чтобы оказаться рядом. Вблизи еще более прекрасный, чем издали. Нет-нет, невнятно запротестовала она, можно испачкаться... Но принц уже снял бескозырку и протянул ей, чтобы подержала. Не прошло и десяти минут, как все банки исчезли в темном зеве погреба, будто и не было их. После чего представился: Слава. "И меня... Славкой зовут", - пролепетала она, потрясенная таким совпадением. Хотя, вообще-то, полные имена у них разные были, его звали Вячеслав, а ее Мирослава.
Через три недели - у него был трехнедельный отпуск, - Слава увез ее в Севастополь. Она никогда, ни разу не пожалела о том, что не закончила театрального училища. О чем можно сожалеть, если тебя, задыхающуюся от счастья, увозит к себе прекрасный принц?
- Ну, а как же театр? Слава великой артистки? - С легкой ехидцей поинтересовалась Татьяна, когда Славка, оставив принца на улице, забежала на минутку в редакцию попрощаться с подругой.
Она хотела ответить, что у нее уже есть Слава. И этого ей более чем достаточно. В самом деле, какая слава может сравниться с тем фактом, что рядом с тобой самый лучший человек на свете? (Как известно, у принцев не бывает недостатков). Но, взглянув на подругу школьных дней, промолчала. Не хотела возбуждать интереса к персоне своего будущего мужа. Тем более, не хотела их знакомить. Потому что Танька Седельникова всегда искренне считала, что все лучшее должно принадлежать ей. Нет, Славка ни секунды не сомневалась, что Слава любит ее также, как она его. Но... береженого Бог бережет.
А со Славой у них, действительно, все было хорошо. Они старались, насколько это было возможно, всегда быть вместе. В прямом смысле, не размыкали объятий, находясь в одной комнате. Они сразу и вдруг стали единым целым. Лишь самые неотложные дела могли оторвать их друг от друга. Случались и размолвки, но после них, тут же, наступало примирение, и она еще больше любила своего принца. Иногда, правда, он уходил в рейсы, и тогда она вся превращалась в ожидание, ждала его день и ночь, день и ночь. Все внутри замирало, она словно и не жила в те дни, когда его не было рядом. Однажды Слава отсутствовал полтора месяца, за которые она превратилась в ходячую статую, в камень, в пустую деревяшку с ничего не видящими глазами. Но он вернулся из своего долгого плавания, и внутри все снова оттаяло и расцвело.
Первое время они снимали комнату на окраине города с удобствами во дворе. Но ее это не очень беспокоило. У нее было принц, остальное не имело значения. К тому же, именно хозяйка квартиры нашла ей работу, которая ее очень устраивала, поскольку работа эта была на дому. Строчила простыни и пододеяльники для магазина "Ночь нежна". А когда Слава стал мичманом, они получили собственную квартиру в новом районе. Но, как и раньше, часами бродили по городу, и допоздна засиживались, целуясь, на скамейке у моря. На третий год их совместной жизни у них появилась Дарья - Подарок, как две капли похожая на Славу.
Потом в стране разразился очередной кризис, и принц из моряка превратился в шофера. Но Славка этому была только рада, ведь теперь он всегда, каждый вечер, после работы возвращался домой. Иногда он брал ее с собою в какой-нибудь очередной рейс. Это случалось, когда к ним приезжала погостить ее или его мать, и было на кого оставить Дарьюшку. Они катили мимо лесов и перелесков, мимо полей, садов и виноградников, мимо сел и поселков, в какой-нибудь другой город и говорили, говорили. Им всегда было о чем поговорить. Глядя на сильные руки, лежащие на рулевом колесе, на четкий профиль, Славка очень гордилась своим мужем, и чувство нежности к нему охватывало ее с новой силой.
Так однажды они отправились в небольшой городок за грузом свежих овощей и фруктов для супермаркета. Возвращаясь, наткнулись внезапно на странное зрелище. На окраине деревни на веревках, протянутых между деревянными столбами, болтались спальники, тельняшки, бушлаты, еще какие-то вещи, а внизу рядами стояли новые солдатские ботинки и сапоги.
- Останови машину, - попросила Славка мужа.
Оказалось, склад военной амуниции распродавал свои, накопленные за полстолетие, залежи. "Теперь же, что у солдат, что у моряков, новая форма", - объяснила толстая тетка, сидевшая на раскладном стуле у веревки. Славка спросила о цене бушлата - она оказалось чисто символической.
- Зачем тебе это барахло? - удивился Слава.
Она не знала, зачем, но почему-то очень хотела его иметь.
- Ну, может быть, перешью, сделаю себе зимнюю куртку, - произнесла неуверенно.
- Ну уж нет, - возмутился муж. - Пальто мы тебе к зиме самое лучшее купим.
Он действительно хотел это сделать. Только цены прыгали в тот момент как бешенные. На все - на одежду, на продукты, на услуги... И потом, знает она эти магазинно-рыночные пальто. Синтетическая дрянь, китайский ширпотреб за заоблачные цены.
- Нет, ты уж не возражай, - попросила она. - Посмотри, какая здесь ткань. Сейчас такую и не делают.
Он не одобрял, но и возражать больше не стал. Так, за смешные деньги Славка приобрела несколько вещей. Конечно, это трудно было назвать одеждой. Но ткани были качественные, натуральные. И если над этим немного поработать... например, сделать стеганую подкладку из шелка, немного изменить крой. Дома она распорола бушлат, все отутюжила и сложила заново, добавив несколько деталей, не свойственных военной одежде. В этой обновке и приехала в гости к матери.
- А ничего, - оглядев ее, хмыкнула Татьяна Седельникова, с которой она пересеклась в магазине. - Где купила?
Узнав, что сама сшила, сразу утратила к Славкиному произведению всякий интерес. Начала рассказывать о работе - как-никак, к этому моменту она уже стала завотделом в своей газете.
- Ну, а ты чем занимаешься? - спохватилась, что все о себе и о себе.
- Да ничем особенным, - сказала Славка. - Дом, семья... Шью немного.
- Ну, дорогая, - Седельникова неодобрительно покачала головой. - У всех дом и семья. Только современная женщина должна думать и о карьере. Дочь у тебя растет, сколько ей уже? Она тебя еще не стесняется? Дети не уважают необразованных матерей-домохозяек.
- Я курсы кройки и шитья закончила, - пробормотала Славка в свое оправдание. - И не бездельничаю дома, а работаю.
- Курсы кройки и шитья! Работа надомницей! Несерьезно. Для матерей-героинь, обремененных большим выводком, это куда ни шло, но у тебя-то всего одна дочь. А ты так себя запустила - ни маникюра, ни прически. - Татьяна критически оглядела подругу детства. - Ты в парикмахерской когда была?
Слова Седельниковой очень задели, но шитье Славка не оставила и другой работы искать не стала. Потому что вошла во вкус, нравилось ей это.
Она привезла еще немного одежды военного образца. Сшила для одинокой соседки, которая, случалось, приглядывала за Дарьей, пальто из шинели и теплый жилет из обрезков. Та привела еще пару пожилых клиенток. Славка одела и их. Вещи, сделанные ее руками, были простыми, удобными и, главное, стоили недорого. С одной из женщин пришла на примерку ее дочь и неожиданно заказала себе пальто-шинель "по щиколотку". Заплатила за него просто огромные, как тогда показалось Славке, деньги. Которые были снова потрачены на складе посреди степи.
Заказов становилось все больше. Она строчила день и ночь. Тем не менее, одна уже не справлялась. Позвонила одной, потом еще двум знакомым, с которыми ходила когда-то на курсы кройки и шитья. Даша стала помогать, пришивала пуговицы, нашивала бисер. Пальто-бушлаты с яркой подкладкой, пальто-шинели почти до пола, и короткие куртки из ватников, с крупными пуговицами; расшитые тесьмой платья-тельняшки и измятые мини из желтоватой бязи солдатских простыней, украшенные аппликациями и бисером, стали неожиданно популярными. Оригинальность, и очень низкая цена делали свое дело. Как потом писали в газетах, она сумела создать свой стиль, свою моду, не похожую ни на какую другую. Что-то вроде нарядов времен военного коммунизма. Она не знала, что носили во времена военного коммунизма, просто шила то, что получалось из закупок на складе военной амуниции, и что стало неожиданно пользоваться спросом. Еще через пару лет она перестала скупать военные запасы, денег хватало на новые качественные ткани.
Показ ее первой коллекции проходил в городском дворце профсоюзов. Манекенщицами были девочки из класса дочери. А уже через год она показывала одну из своих коллекций в столице. Присутствовавший в зале Великий Французский Кутюрье долго молчал, покусывая губы, прежде чем заявить, что ему никогда еще не приходилось видеть столь самобытной коллекции. В самом деле, ему, хотя он и был уже достаточно стар, жить во времена военного коммунизма не довелось.
Вот, так она и попала во Францию. Когда в Париже Славка вышла на подиум вместе с представлявшими ее модели манекенщицами, и увидела аплодирующих людей, у нее возникло странное чувство, что все это уже было. Она вспомнила свой сон, который приснился ей много лет назад, и отыскала взглядом улыбающиеся лица мужа и дочери.
"Вообще-то, я ни к чему такому не стремилась", - сказала она в одном из интервью. И это было правдой. Она на самом деле считала, что у нее есть все, что должна иметь к тридцати пяти годам счастливая женщина - уютный дом, замечательного мужа, славную дочь. Давние мечты о карьере великой артистки остались где-то в юности. Она почти и не вспоминала, что училась когда-то в театральном училище. Слава сама нашла ее. Явилась нежданно-негаданно, как когда-то, много лет назад, также вдруг, внезапно, вошел в ее жизнь самый дорогой, самый лучший человек, самый надежный, самый-самый... ее Слава.
|