Сетевая
Словесность
КНИЖНАЯ
ПОЛКА
Непрямая речь
272 стр.
ISBN: ISBN 978-5-9796-0004-8
"Непрямая речь" - третья книга поэта Сергея Шестакова. В нее вошли избранные стихи из первых двух сборников, а также новые стихотворения. Четыре части новой книги - цикл восьмистиший "КАЛЕНДАРЬ", "LES TEMPS NOUVEAUX", "THE MIDDLE AGES", "АРХАИКА", - составили стихи, написанные в течение последних двадцати пяти лет.

* * *

говори, говори со мною,
говори, даже если свет
обернется такою тьмою,
из которой возврата нет.

говори, даже если губы
лубяная сведет тоска.
полоумные лесорубы
ждут безумного лесника.

говори, говори дыханьем,
криком, шепотом, немотой,
яблонь розовым полыханьем,
горем, радостью, всей собой,

чтобы время не шло, а пело -
до предела, до той поры,
как вонзятся в глухое тело
милосердные топоры...



* * *

все еще стучат по ночам твои каблучки,
только их следов не найти, хоть пройди дозором.
все еще слепят, все еще сияют твои зрачки,
только нет пути к этим чистым, как смерть, озерам.

все еще тепло от ладоней твоих и губ,
только сонный сугроб уткнулся в крыльцо тюленем,
только ветер с моря не нежен уже, а груб,
и тоска сменяется исступленьем.

слишком темен, атум, скучающий твой зевок,
и уже не нам даровано в виде чести
триединство места, времени и всего,
что забыть заставит о времени да и месте.

так, уснув на рассвете под петушиный крик,
просыпаешься от бормотанья жреца над ложем,
не узнаешь сразу эпоху и материк,
и черты безумья в лице, на свое похожем.

но покуда тело теряет гнетущий вес,
есть еще минута, чтоб вырваться и вглядеться
в драгоценный облик, не чувствуя лап, рамзес,
санитара с выправкою гвардейца.



* * *

дремлешь, укрытая тишиной,
где-то за тридевять синих весен...
как на запястье кожа, сегодня зной
светел, слепящ, сиятелен и венозен.
река повторяет изгиб руки, уходя во тьму
тысячеокой ночи, пока несмело
луч подражает голосу твоему,
мир принимает формы твоего тела.
падает одинокий лист, обмирает дрозд:
черное лоно жизни и возглас меди,-
чтоб на тебя наглядеться, не хватит звезд,
чтоб о тебе не думать, не хватит смерти.



* * *

Леса и топи с четырех сторон.
У ближней рощи - призрак водоема.
Гнилые крыши, рухнувший загон,
Русалки стон, беспамятство и дрема.

От лени сводит скулы у пруда.
Такая тишь вокруг, что даже время
Спокойно спит, не ведая куда
Идти ему в забытом вся и всеми

Глухом краю, где некий человек
Глядит с тоской, знакомой китобою,
На самую далекую из всех
Осенних звезд, бредущих к водопою.



* * *

Мне не снится больше тот край, на тебя похожий:
Перелески, хляби,
Облака, овраги, озера в гусиной коже
Набежавшей ряби,
Отчужденность чуда, и дождь, и, грубей рогожи,
Панибратство яви.

Неуклюжий, нежный, нескладный, простоволосый,
Утонувший в буче
Оголтелых птиц, по весне захлестнувших плесы,
Берега и кручи,
Где под вечер слякоть да волглый туман белесый,
А на утро - тучи,

Где чем свет навек прикипаешь к нещедрым глинам
И теряешь имя,
И седому зеркалу видишься андрогином
В несусветном гриме,
Где, дробимый снами, становится мир единым,
Породнившись с ними...



* * *

Ты встанешь чуть свет - и замрешь со свечой у порога:
Овечьей отарой сугробы толкутся впотьмах,
Следы замело, и в парче голодает дорога,
И вороны мерзнут на грузных нескладных скамьях.

Уже не ликует флажок над заброшенной башней,
Никто не спешит на веселое пламя, и вот -
Не звезд семигласье, но утлый огарок вчерашний,
И сизый туман в синеглазье, как призрак, плывет.

Все сковано льдами, а помнишь, верста за верстою
Мелькала, и юные весны смотрели нам вслед
Под синей звездою, мой ангел, под синей звездою
Над синей водою, над синей волною, мой свет.

Все минуло, милая, лотосом белым покрыты
Холмы и равнины, и память заносят снега.
В саду одичалом безумные бродят Хариты,
Над черной рекой, как чужие, стоят берега.

Как быть нам, печалочка, с этим недвижным покоем,
Каким содроганьем воскреснуть и песнью какой?
Последней отвагой сердца, как соломой, укроем
И пламя раздуем, и сладим с безносой каргой.

И вновь из тщеты, из подземной печали вседневной
Восстанет надежда на каждой из душных широт,
И новый избранник, склонившись над мертвой царевной,
Прервет послушанье и новую повесть начнет.



БАЛЛАДА О ДВУХ ПЕШЕХОДАХ

Под синью небосвода
Домой издалека
Брели два пешехода,
Понурые слегка.

Неведомая сила
Однажды их свела,
Друг к другу прилепила
Их души и тела.

Ни злоба, ни бесчестье
Не вхожи в их сердца,
Но быть нельзя им вместе
По прихоти Творца.

В прощанье - мягкость воска
И тяжесть чугуна,
И вновь от перекрестка
Она пойдет одна.

И канет без оглядки,
Как в омут, как в поток,
И непослушной прядки
Погаснет завиток.

Печальным звездочетом
Следишь ее уход,
Пока за поворотом
Она не пропадет.

И в душу вбит, как билом,
Фигурки очерк той
В беретике простылом
И шубке меховой.

А тьма все шире, шире,
Все горше времена,
И только света в мире,
Что от ее окна.


* * *

      "она поет и нам не возвратиться
      пока она не затворяет уст"
              А. Цветков

Запах хвои, камфары и воска,
Нежный голос, реющий вдали.
И уже готова черная повозка,
И прощаться повели.

Вьюги вой, холодный оклик серафима,
Гул и гомон у ворот.
Ничего, что смерть неотвратима,-
И она пройдет.

Не ищи последнего предела,
Не ропщи, не вхожа мысль твоя
В то, иное, вне души и тела,
Жизни и небытия,

Вне постылой доли двуединой,
Вне всего, чем дышат дух и плоть,
Что томит - и слишком пахнет глиной,
Что хотел перебороть.

Только голос чей-то неизбывный
Все кружит во мгле,
Все поет, поет об этой дивной
Мачехе-земле.



С Н Е Г А

Так путано, невнятно, свысока,
Той поступью сонливости и неги
Пустившегося шагом рысака:
Пошел, пошел - и распластался в беге,
И замер, горделив и величав,
Над мостовой, несущейся стремглав,
Так буднично, как будто неземной
Он легкости и в сане снегопада,
И в сбивчивости той не разнобой,
А произвол Божественного лада,

Явился снег, еще не снегопад,
Но медленно в него переходящий,
И белым пухом с маковок до пят
Покрыл поля, холмы, проселки, чащи,
Запорошил, лишив примет и вех,
Дома, деревья, город, месяц, век,
И, поднимаясь, им упоено,
За здравье всех - на всех лебяжьих купах
Тянуло солнце сумерек вино,
И день светлел, что убывавший кубок,

И кто-то просыпался, изумлен,
И кисть его, касаясь одеяла,
Весь ход былых и будущих времен
В подробностях внезапно повторяла;
И думал он, что явью дышат сны,
Что всякий звук - есть эхо Тишины,
Что жизнь и смерть - не песнь и немота,
А лишь уста, послушные гортани,
Две стороны единого листа
И одного прихода прихожане.



* * *

        Т. Литвиновой

Куда летишь ты, бабочка ночная,
Какой огонь тебя приворожил?
Летишь из тьмы, пространство привечая
Уже с последней из последних сил.

Чего ты ищешь, неженка, Психея?-
Весь воздух твой в сетях эфемерид,
А белый свет, слепя и свирепея,
И с горшей тьмой бессрочно примирит.

На всей земле, душа, не сыщешь крова,
Уходит в небо тонкой струйкой дым,
И ты летишь без оклика и зова
Девятикружьем горестным своим.

Ветшает плоть, скудеет оперенье,
А ты летишь, летишь за кругом круг,
И слепотою платишь за прозренье,
За свет кромешный, за блаженный звук.

Страница,  на  которой  Вы  сможете  купить  книгу




 Искать книгу в книжных интернет-магазинах
Название (1-3 слова)
Автор (фамилия)
Доставка в регион



Сетевая
Словесность
КНИЖНАЯ
ПОЛКА