| Сетевая Словесность |  |
|
|
|
|
Александр КАМЕНЕЦКИЙ: Мой Последний Пророк сеет смерть, чтобы научить людей не бояться смерти.
А. Каменецкий - журналист и психолог, известный русскоязычному читателю по многочисленным газетным публикациям. После выхода в свет сборника "Рассказы & Пьеса" о нем заговорили как о талантливом писателе. Сейчас московское издательство "АСТ" готовит к печати роман Каменецкого "Последний Пророк", который обещает стать одним из самых неоднозначных литературных событий нового, 2005 года.
- Саша, на какую реакцию читателей ты рассчитываешь?
- Камнями не побьют, надеюсь... Хотя какое-то возмущение можно предугадать. Есть определенные эмоционально нагруженные понятия, которые в обществе не принято толковать двояко. Но я все-таки ищу возможность диалога. Как правило, чем удаленней от нас событие, тем больше красок появляется в палитре. Например, Сталин или Гитлер - сейчас эти фигуры становятся объемными, черно-белой гаммы явно не хватает. Но если я пишу о Бин-Ладене, все еще очень свежо, страсти накалены. Хотя, с другой стороны, это обычно критики решают, быть скандалу или не быть.
- Чем объяснить твой внезапный переход от маргинально-философской прозы "под Кафку" к политическому триллеру?
- Ну, скорее техническими причинами. Я вот недавно чистил архив и насчитал целых девять начатых романов! Так вышло, что только "Пророк" созрел до конца. На все не хватает сил. Я работаю в социальной психиатрии - достаточно нервное занятие. А романы писать - та же психиатрия, но на дому. Хотя есть, конечно, какая-то предыстория. Помню, в 93-м или 94-м сидел в редакции, зима, не топили ни черта, и набрасывал сюжет: жаркая страна на севере Африки, исламское восстание, харизматическая личность с длинной бородой... А в 1997-м написал повесть "Уддияна, или Путь Искусства" - это была первая публикация. Там некий тип из Афганистана, суфий или еще кто, вправляет мозги главному герою. У меня в студенческой общаге был приятель - капитан ливанской армии, из Хизболла. Учил ножи метать, дышать правильно, драться... Классный мужик. В повести есть сцена, где режут жертвенную козу, - так арабы у нас в общаге это устроили, зарезали ее в общественном душе. А мне дали кусок сырой печени - считается, большая честь. Съел, куда деваться. Короче говоря, исламская тема всегда была где-то рядом.
- Расскажи, как обстояли дела с публикацией романа? В свете "последних решений партии и правительства"?
- Неважно обстояли. Сперва нарисовался один израильский издатель, который прислал мне, в конце концов, такой ответ: "Ваш роман является провокационным и ранящим религиозное чувство. Считаем публикацию невозможной". Я разослал рукопись во все российские издательства. Результат - ноль. Знаешь, как говорят: в степи эха нет. Два года пытался, потом плюнул. И вдруг приходит мне мэйл от некоего Асламбека, он тогда был редактором исламского сайта умма.ру: не хотите ли напечататься в "АСТ", у меня там есть знакомства? Сначала они приняли текст, потом отложили до лучших времен. Прошло еще какое-то время, и вдруг - берут! Самое смешное, что когда я уже подписал контракт и гонорар получил, мы с обложкой мучились ровно четыре месяца! Так туго все шло. А Асламу - огромное спасибо. Я его, кстати, только по электронной почте и знаю, даже фотографии никогда не видел. Добрый джинн.
- Издатель заставил тебя менять текст?
- Представь себе - нет! Ни строчки. Даже предложений не было. Очень порядочные люди, им тоже колоссальное спасибо. Я ведь готовился к тому, что надо будет очень многое переделывать, смягчать. В истории с этим романом очень много счастливых случайностей. Может, Аллах мне благоволит...
- Вот ты весьма обстоятельно пишешь об исламе, хоть сам и не мусульманин. Как ты вообще относишься к религии?
- От религии, если честно, стараюсь держаться подальше. Потому что там надо от сердца: или - веришь, или - нет. А у меня с верой проблемы. Мне надо знать, чувствовать, переживать. Ощущать дыхание собеседника. А верить можно и в осиновый чурбак. Если человека правильно обработать, он пеньку начнет молиться и, если шибко уверует, будет именем пенька творить чудеса, по воде ходить. Видишь ли, в идее Бога самое главное - я и Он. Двое нас, должен быть диалог. Вера - не диалог, а монолог. Притом, непонятно чей. Но, с другой стороны, любая религия для меня... ну, такая огромная скала. Пока стоишь внизу, можешь думать о чем угодно. Если хочешь узнать, что на вершине, надо карабкаться в гору. А то сидишь в тенечке и рассуждаешь: диалог, монолог...
- Пожалуй, исламские террористы - герои твоего романа - вряд ли способны на такие рассуждения.
- Зато они себя взрывают, вот в чем дело! Есть ли у меня, например, такая идея, за которую не жалко отдать жизнь? Нету. А у них - есть. Террористов можно ненавидеть, но нельзя не уважать. Как минимум, потому, что они не слишком дорожат собственной шкурой. По-настоящему живая религия выносит основной акцент далеко за скобки "эго", дарит интенсивное переживание принадлежности к высшим, сверхличностным ценностям. Такими религиями, в частности, были и коммунизм, и фашизм. Хотя в психологическом плане подобный комплекс ощущений возможен лишь на фоне серьезных душевных дефицитов. С другой стороны, тот, кто не ощущает болезненных дефицитов, не нуждается также и в сверхличностных ценностях, вырождаясь понемногу в homo consumens. Этот парадокс - одна из центральных тем романа.
- Давай вернемся к реальности. К бесланской трагедии, например. Что, это зверство можно хоть как-то объяснить, оправдать?
- Я думаю, мы все - бессильные заложники каких-то сил. С экзистенциальной точки зрения, совершенно все равно, от чего умирать: от бомбы террориста или подавившись вишневой косточкой. Главное, что это всегда непредсказуемо и очень страшно. "Попадись мне, кто все так придумал..." - пел БГ. У меня один персонаж так и говорит: лучше пойти и по собственной воле красиво умереть за любую безумную идею, чем тащиться по жизни в ожидании исполнения приговора. "Процесс" Кафки - это гениальное проникновение в суть вещей: обвинение невнятно, судьи анонимны, но приговор - всегда один и тот же. Или ты полагаешь, что Беслан - некое чудовищное исключение из всеобщего правила?
- Знаешь, это слишком просто - ссылаться на общее несовершенство мира. А в реальности, мне кажется, есть просто кукловоды и марионетки, готовые выполнить любой приказ. Ведь твой главный герой заявляет открытым текстом: единственный эффективный способ решения проблемы - напалм.
- Я бы поспорил с моим героем. Что такое исламский мир? Десятки миллионов людей по всей планете, живущих в основном за чертой бедности. Шейхов-миллиардеров не так много; в основном - нищета и голь перекатная из вчерашних колоний. У них ничего нет, кроме их религии, никаких социальных перспектив, никаких иных способов самоотождествления. Только Аллах, Коран и Шариат. Это напряжение бурлит снизу, подогревает верхние слои. Пока что идет развитие количественное: например, постепенная исламизация Европы. Но количество должно когда-нибудь перейти в качество. А общая цель, пусть даже бессознательная, - отнять у христианской цивилизации те блага, которыми пользуется пресловутый "золотой миллиард". Принцип пассионарности Льва Гумилева. А террористы идут в авангарде. Масса фактически выталкивает их на поверхность, провоцирует. Есть огромный заряд пассионарности, огромная бочка пороха. Где-то он еще очень сырой, а где-то - отлично подсох. Поэтому напалм - самый эффективный способ взорвать эту бочку целиком.
- У тебя в романе террористы проводят глобальную вирусную атаку через Интернет. Ты сам описываешь кое-какие опасные технологии. Насколько реальной может быть угроза компьютерных терактов?
- У меня есть данные журнала Spiegel: только в октябре 2002 года исламские хакеры провели 16 559 зарегистрированных атак! Сколько из них успешных, я не знаю. Spiegel приводит эти цифры в связи со скандалом вокруг организации Unix Security Guards (USG). Это крупнейшее международное объединение исламских хакеров, куда входят, в том числе, "бойцы невидимого фронта" из стран Восточной Европы: Чехии, Хорватии, Болгарии. В Израиле был задержан в связи с "аферой USG" гражданин Украины, имя которого не сообщается. Помимо прочего, USG специализируется на взломах крупнейших порталов сотовой связи. Если Бин-Ладен всерьез запланирует компьютерную атаку, это может быть пострашнее 11 сентября.
- А тебе не приходило в голову, что Бин-Ладен - просто выдумка штатовских пиарщиков? Идеальный образ идеального врага. Помнишь, была такая легенда о Старце с гор, который посылает своих асассинов совершать то, что сейчас называют терактами, в обмен на вечное блаженство в раю с гуриями? Длиннобородый старец из пещер и дебрей Гиндукуша...
- Нет, тут, пожалуй, дело совсем в другом. Открой, например, Библию. Там пророки ведут настоящий джихад против неверных, в буквальном смысле! Какие-то баснословные цифры убитых просто так, за несогласие с "генеральной линией". Хоть чужих, хоть своих - никого не жаль! Но если тот же Моисей, который устроил бойню из-за тельца, действительно пророк Бога, картинка сильно меняется. Теоретически, Моисей - религиозный фанатик, повинный в геноциде и преступлениях против человечности. Сегодня его следовало бы судить в Гааге. Теперь смотрим другой вариант. Является некто и ведет себя точно так же, как библейский пророк: крушит неверных и призывает народы уверовать в Бога истинного, которого в данном случае зовут Аллах. Кто он - террорист? Но мы же не считаем террористом Моисея. Просто представь на секунду, что Бин-Ладен - действительно от Бога...
- Слишком мрачно получается. Но кто на другом полюсе? Ты ведь и Америку почти на каждой странице мешаешь с грязью.
- Я пытаюсь анализировать американское массовое сознание с точки зрения психолога. И ставлю диагноз: психопатия, отягощенная общей незрелостью личности, застрявшей на фазе подросткового самоутверждения. Психопатия - это когда человек способен ради своих целей на любое насилие, поскольку его симптоматика предполагает изначальную нечувствительность к чужой боли. Не зря же они доктора Лектера придумали. И Фредди Крюгера, и Чужих... Прорывается бессознательный материал. А реальное "я" находится на стадии прыщавого подростка, который отождествляет себя с мифически-маскулинными образами героев. Особенно Арни-Терминатор - абсолютное суперэго, абстрактное добро, сотканное из чистого, идеального насилия. Добавь к этому навязчивый страх потери контроля, прорыва подавленных эмоций. Почему, ты думаешь, они без конца снимают фильмы-катастрофы? Очень опасно, когда западные психопаты идут войной на психопатов восточных. Упаси Бог, если однажды душевно здоровым людям придется решать, на чьей они стороне.
- Ты против арабов и американцев, против религии и общества потребления... А есть у тебя хоть какое-нибудь "за"? Политическая позиция, например?
- Когда я на российских сайтах читаю сводки новостей, чувствую себя... ну, выражаясь велеречиво, римским гражданином времен краха Империи. Вожди варварских племен правят отделившимися провинциями, классическую латынь поглощают варварские наречия, на Форуме устраивают оголтелые варварские пляски в оранжевых тонах... Какая тут может быть политическая позиция, если все происходящее - дурной сон, от которого можно только проснуться?
- Каким образом?
- Затем я и писал роман - ты напрасно считаешь его политическим триллером. Это скорее длинный нервный диалог, который человек пытается вести с Богом. В ситуации, когда от ответа на твой вопрос зависит, в сущности, жизнь. Что, например, если Бог есть, и это действительно Аллах? Представь: ты просыпаешься однажды утром и вдруг всем сердцем, всей душой понимаешь, что Бог есть. Абсолютно четко, в ощущениях и восприятиях. Что ты будешь делать?
- Не знаю. А ты?
- Сразу ведь возникает проблема: какой Бог? Хорошо. Если Он есть, чего Он хочет от меня? Как это узнать? Потом следующий шаг: а Он меня вообще видит? Он знает, что я здесь? Если продолжать эту логику, можно рано или поздно прийти к ощущению, как будто ты сидишь в маленькой лодочке посреди океана и понятия не имеешь, что произойдет через пять секунд. Есть лишь неведомые тебе Сила и Воля, постичь которые невозможно. Это и называется страх Божий. Если ты сможешь пройти через весь ужас, отказываясь хвататься за соломинку, тогда тебе, наверное, откроется Божья любовь. Она там, внутри, на дне пропасти. Но идти туда можно лишь вопреки, через силу, как скотина, которую гонят на бойню. Мой Последний Пророк сеет смерть, чтобы научить людей не бояться смерти. Чтобы вывести их из оцепенения. Хотя, возможно, это обычный безумец, каких много.
Беседовала Елена Щеглова
Журнал "Книжный Двор" / №12/2004 / Берлин
С отрывками из романа Вы можете ознакомиться здесь: posledniyprorok.boom.ru.
